Комедия в пяти действиях

     Перевод Н. Любимова

     Стихи в переводе А. Арго

     Г-н Журден,

     мещанин.

     Г-жа Журден,

     его жена.

     Люсиль,

     их дочь.

     Клеонт,

     молодой человек, влюбленный в Люсиль.

     Доримена

     маркиза.

     Дорант.

     граф, влюбленный в Доримену

     Николь,

     служанка в доме г-на Журдена.

     Ковьель,

     слуга Клеонта.

     Учитель музыки.

     Ученик учителя музыки.

     Учитель танцев.

     Учитель фехтования.

     Учитель философии.

     Музыканты.

     Портной.

     Подмастерье портного.

     Два лакея.

     Три пажа.

     Действие происходит в Париже, в доме Г-н Журдена

     Увертюра исполняется множеством инструментов; посреди сцены за столом ученик учителя музыки сочиняет мелодию для серенады, заказанной г-ном Журденом.

     Учитель музыки, учитель танцев, два певца, певица, два скрипача, четыре танцовщика.

     Учитель музыки (певцам и музыкантам)

     Пожалуйте сюда, вот в эту залу, отдохните до его прихода.

     Учитель танцев (танцовщикам)

     И вы тоже, – станьте с этой стороны.

     Учитель музыки (ученику).

     Готово?

     Ученик.

     Готово.

     Учитель музыки.

     Посмотрим... Очень недурно.

     Учитель танцев.

     Что-нибудь новенькое?

     Учитель музыки.

     Да, я велел ученику, пока наш чудак проснется, сочинить музыку для серенады.

     Учитель танцев.

     Можно посмотреть?

     Учитель музыки.

     Вы это услышите вместе с диалогом, как только явится хозяин. Он скоро выйдет.

     Учитель танцев.

     Теперь у нас с вами дела выше головы.

     Учитель музыки.

     Еще бы! Мы нашли именно такого человека, какой нам нужен. Господин Журден с его помешательством на дворянстве и на светском обхождении – это для нас просто клад. Если б все на него сделались похожи, то вашим танцам и моей музыке больше и желать было бы нечего.

     Учитель танцев.

     Ну, не совсем. Мне бы хотелось, для его же блага, чтоб он лучше разбирался в тех вещах, о которых мы ему толкуем.

     Учитель музыки.

     Разбирается-то он в них плохо, да зато хорошо платит, а наши искусства ни в чем сейчас так не нуждаются, как именно в этом.

     Учитель танцев.

     Признаюсь, я слегка неравнодушен к славе. Аплодисменты доставляют мне удовольствие, расточать же свое искусство глупцам, выносить свои творения на варварский суд болвана – это, на мой взгляд, для всякого артиста несносная пытка. Что ни говорите, приятно трудиться для людей, способных чувствовать тонкости того или иного искусства, умеющих ценить красоты произведений и лестными знаками одобрения вознаграждать вас за труд. Да, самая приятная награда – видеть, что творение ваше признано, что вас чествуют за него рукоплесканиями. По-моему, это наилучшее воздаяние за все наши тяготы,– похвала просвещенного человека доставляет наслаждение неизъяснимое.

     Учитель музыки.

     Я с этим согласен, я и сам люблю похвалы. В самом деле, нет ничего более лестного, чем рукоплескания, но ведь на фимиам не проживешь. Одних похвал человеку недостаточно, ему давай чего-нибудь посущественнее. Лучший способ поощрения – это вложить вам что-нибудь в руку. Откровенно говоря, познания нашего хозяина невелики, судит он обо всем вкривь и вкось и рукоплещет там, где не следует, однако ж деньги выпрямляют кривизну его суждений, его здравый смысл находится в кошельке, его похвалы отчеканены в виде монет, так что от невежественного этого мещанина нам, как видите, куда больше пользы, чем от того просвещенного вельможи, который нас сюда ввел.

     Учитель танцев.

     В ваших словах есть некоторая доля истины, но только, мне кажется, вы придаете деньгам слишком большое значение; между тем корысть есть нечто до такой степени низменное, что человеку порядочному не должно выказывать к ней особой склонности.

     Учитель музыки.

     Однако у нашего чудака вы преспокойно берете деньги.

     Учитель танцев.

     Конечно, беру, но деньги для меня не главное. Если б к его богатству да еще хоть немного хорошего вкуса – вот чего бы я желал.

     Учитель музыки.

     Я тоже, ведь мы оба по мере сил этого добиваемся. Но как бы то ни было, благодаря ему на нас стали обращать внимание в обществе, а что другие будут хвалить, то он оплатит.

     Учитель танцев.

     А вот и он.

     Г-н Журден в халате и ночном колпаке, учитель музыки, учитель танцев, ученик учителя музыки, певица, два певца, скрипачи, танцовщики, два лакея.

     Г-н Журден.

     Ну, господа? Как там у вас? Покажете вы мне нынче вашу безделку?

     Учитель танцев.

     Что? Какую безделку?

     Г-н Журден.

     Ну, эту самую... Как это у вас называется? Не то пролог, не то диалог с песнями и пляской.

     Учитель танцев.

     О! О!

     Учитель музыки.

     Как видите, мы готовы.

     Г-н Журден.

     Я немного замешкался, но дело вот в чем: одеваюсь я теперь, как одевается знать, и мой портной прислал мне шелковые чулки, до того узкие, – право, я уж думал, что мне их так никогда и не натянуть.

     Учитель музыки.

     Мы всецело к вашим услугам.

     Г-н Журден.

     Я прошу вас обоих не уходить, пока мне не принесут мой новый костюм: я хочу, чтоб вы на меня поглядели.

     Учитель танцев.

     Как вам будет угодно.

     Г-н Журден.

     Вы увидите, что теперь я с ног до головы одет, как должно.

     Учитель музыки.

     Мы в этом нисколько не сомневаемся.

     Г-н Журден.

     Я сделал себе из индийской ткани халат.

     Учитель танцев.

     Отличный халат.

     Г-н Журден.

     Мой портной уверяет, что вся знать по утрам носит такие халаты.

     Учитель музыки.

     Он вам удивительно идет.

     Г-н Журден.

     Лакей! Эй, два моих лакея!

     Первый лакей.

     Что прикажете, сударь?

     Г-н Журден.

     Ничего не прикажу. Я только хотел проверить, как вы меня слушаетесь. (Учителю музыки и учителю танцев.) Как вам нравятся их ливреи?

     Учитель танцев.

     Великолепные ливреи.

     Г-н Журден (распахивает халат; под ним у него узкие красного бархата штаны и зеленого бархата камзол).

     А вот мой домашний костюмчик для утренних упражнений.